По приемной плыл сладковатый запах сердечных капель. В кресле, в окружении подруг, сидела Лена. Закрыв ладошками лицо, и вздрагивая всем телом, она роняла слезы. И видно было что давно, - на коленках, туго обтянутых джинсами, уже успели образоваться темные круги от влаги.
- Ну и по какому поводу такое вселенское горе?
- Елена Михайловна, мы тут посидим немного, можно? Леночку муж обидел.
- Девочки, обеденный перерыв окончен. У Леночки горе, а у вас – рабочий день.
Насупившись, подруги разошлись по рабочим местам.
- Ну, что ты мне скажешь тезка?
-Я.. А он.. – судорожные всхлипывания не давали произнести ни слова внятно.
-Леночка, это все эмоции. А они могут сыграть злую шутку с тобой. Хватит слезы лить, давай все-таки поговорим как взрослые, замужние женщины.
Лена подняла красные, припухшие от слез, глаза на свою начальницу.
- Ай, красота-то какая… Ну и что же все таки случилось?
- Мы прожили вместе всего год, а он себе такое позволяет! Даже говорить не хочу об этом!
- И правильно. Не зачем перемывать косточки за его спиной. Ему все свои претензии и выскажешь.
- Да я с ним и разговаривать не буду. И вообще к маме уйду ночевать – пусть мучается.
- И зря. У вас хорошие отношения всегда были. Доверительные. Да и он у тебя покладистый. Что бы он не сказал и не сделал – ты его просто прости. А потом, спокойно рассуди.
- Я – прости?! А он у меня будет просить прощения? Это вряд ли. Я ему позвонила, а он: «Мне некогда». Пока на коленях не приползет – не прощу. У нас ведь сегодня первый наш юбилей совместной жизни. А у них молоденькая секретарша в офисе появилась, да и меня он не поздравил.
- Леночка, ну что ты все вместе складываешь? Во-первых, это ревность.
- Да, ревность! А что не имею права? Это мой муж. Он должен жену любить.
- Лена, опять эмоции. Вы должны вместе друг друга любить и семейные взаимоотношения строить. А ты – «на коленях приползет».. А ты уважать его потом будешь за это? Да и за что просить прощения то? За то, что работает, чтобы содержать семью? Ты ведь позвонила ему в рабочее время. Вполне возможно, что он был действительно занят. Разве он тебе нагрубил? У вас сегодня юбилей – но ты строишь планы как бы ему досадить, а не поздравить. От него ждешь цветов и поздравлений, а сама к семейному торжеству приготовилась?
Лена испуганно смотрела на Елену Михайловну.
- Нет. Я думала, мы в ресторан пойдем, и ему звонила, чтобы сказать в какой.
- Леночка, а что любит твой муж, Эдик?
- Пельмени, - с бесконечным недоумением в голосе произнесла Леночка, и тихо добавила, - домашние.
- А ты часто его балуешь этим?
- Нет. Они у меня не получаются. Я покупаю готовые. Но мы дома почти не едим. В кафе лучше.
- И в первый свой юбилей ты ему опять в кафе предлагаешь сходить. А пирогами ты его часто балуешь? А над каким проектом их бюро сейчас работает, знаешь? А в какой рубашке он пошел сегодня на работу, видела? Впрочем, прости меня, пожалуйста, это уже я горячиться начинаю. Я все по невестке своей сужу. Как не приду к ним в гости – ни какого уюта нет, сидят, уткнувшись носами, - один в компьютер, другая - в телевизор. И запах в квартире какой-то не жилой, тоскливый. А ведь от женщины зависит, с радостью ли идет муж домой. Жена - хранительница очага. Мужчина мамонта испокон века добывал, а уж что из него приготовить – забота женщины. Вот мой сын и стал все чаще после работы в родительскую квартиру заходить. Домой, - говорит, - не тянет. Вроде бы и радоваться должна, что чаще его вижу, но мне тревожно. Боязно за них. А невестка ничего слушать не хочет. Нам и так хорошо, - постоянный её ответ. А что хорошо, - объяснить толком не может.
Леночка с изумлением смотрела на Елену Михайловну. Всегда подтянутая, не теряющая в любых ситуациях самообладания, женщина, оказывается, может в чем-то сомневаться, тревожиться, переживать.
- Ты не смотри на меня так. Знаешь, давай–ка после работы вместе в магазин пойдем. Я тебе фарш помогу выбрать, а уж пельмени налепить – дело не хитрое.
На следующее утро на своем столе Елена Михайловна обнаружила коробочку с орхидеей и лаконичную записку: «С благодарностью. Эдуард». В двери радостно улыбаясь, сияла от счастья Леночка.
Светлана Поталова,
Россия
Буду очень признательна за конструктивную критику. На оскорбления не отвечаю. Не переживайте, обидеть меня очень трудно. В пустую словесную перепалку не вступаю.
Злословие, сарказм, колкости в адрес друг друга буду удалять.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Реальность - Андрей Скворцов Я специально не уточняю в самом начале кто именно "он", жил. Лес жил своей внутренней жизнью под кистью и в воображении мастера. И мастер жил каждой травинкой, и тёплым лучом своего мира. Их жизнь была в единстве и гармонии. Это просто была ЖИЗНЬ. Ни та, ни эта, просто жизнь в некой иной для нас реальности. Эта жизнь была за тонкой гранью воображения художника, и, пока он находился внутри, она была реальна и осязаема. Даже мы, читая описание леса, если имеем достаточно воображения и эмоциональности можем проникнуть на мгновение за эту грань.
История в своём завершении забывает об этой жизни. Её будто и не было. Она испарилась под взглядом оценщика картин и превратилась в работу. Мастер не мог возвратиться не к работе, - он не мог вернуть прежнее присутствие жизни. Смерть произвёл СУД. Мастер превратился в оценщика подобно тому, как жизнь и гармония с Богом были нарушены в Эдеме посредством суда. Адам и Ева действительно умерли в тот самый день, когда "открылись глаза их". Непослушание не было причиной грехопадения. Суд стал причиной непослушания.
И ещё одна грань того же. В этой истории описывается надмение. Надмение не как характеристика, а как глагол. Как выход из единства и гармонии, и постановка себя над и вне оцениваемого объекта. Надмение и суд есть сущность грехопадения!
Публицистика : Последствия горького корня - Николай Николаевич Обида — это когда человек делает из себя жертву. Жертвой на Кресте Голгофы стал Иисус Христос. Не «отнимай» у Христа Его Жертвы. Некоторые из вас пытались это сделать, но только навредили себе и другим.